По родному краю

   Итак, продолжим бредить.
   Истинные русла рек проходят по разломам земной коры. На более мелких трещинах находятся родники, озёра и заболоченные участки. В последующем описании мы будем возвращаться к этим аномальным зонам.
   Дороги же прокладываются, ориентируясь по кратчайшему пути между точками, и по наиболее удобному преодолению неровностей местности (обычно, подъёмы и спуски преодолеваются поперёк границы высот). На эти закономерности мы и будем ориентироваться при описании конкретного места.

Леоново

   Начнём с этого населённого пункта, как наиболее близкого к моему месту жительства, и в связи с этим, более знакомого мне. К тому же, эта местность менее пострадала от неотвратимой урбанизации.
   С чего начать? Даже в таком маленьком населённом пункте глаза разбегаются.
   Начинать с истоков не имеет смысла, так как данные довольно скудны. О прошлых владельцах говорить не буду – это скучно и уже набило оскомину (надо будет – затронем и эту тему).
   Примечательно название. Якобы от Левонцев (почему не от Леонцев?). Вероятно, там проживали: или переселенцы (типа поволжских немцев), или наёмники (против этого говорит отсутствие военных укреплений), или пленные (этакий концлагерь, типа вольного поселения). Последнее мне кажется наиболее вероятным. Как бы-то не было, но село видится мирным и заброшенным. Единственно где оно упоминается как значимое – это на карте пути паломничества в Троицко-Сергеевскую Лавру. На карте 1766 года оно значится как Левоново (от слова «левое», как «евоново» от «его»).

Начнём с усадьбы Леоново. 

   Судя по старым картам, она находилась чуть севернее и западнее каменной церкви - сейчас там вековая липовая роща (строение не сохранилось, возможно овраг, это след Демидовского дворца). Южнее, на берегу реки раскинулась деревня.
   Все хозяева Леоново были людьми капризными и требовательными. Последние построили новую усадьбу подальше от изб в северном направлении. Теперь в этом здании Геронтологический центр (ранее больница для сотрудников ВДНХ). Характер хозяев в немалой степени отразился на истории этого района. То они церковь закрывали на целых 59 лет, с1800 г. до 1859 г. (даже при советах её закрывали лишь на 12 лет, с 1930 по 1942 гг.), то им лягушки мешали – и вместо прибрежной низменности появилась оборудованная набережная (сейчас ещё можно увидеть её следы в виде: старого гудрона, придорожных кюветов и остатков металлических столбов освещения). Благодаря им появились: и нынешняя липовая роща, и небольшой пихтовый лесок (отдельные пихты сохранились и доживают последние дни) – и всё это как звукоизоляционный кордон от досадных звуков живой природы. (Царство тишины
Сын Василия Хованского – капитан лейб-гвардии Александр Хованский – унаследовал не лучшие качества своего родителя.
Вино, женщины и карты постепенно поглотили фамильное состояние. Долги росли, как снежный ком. В конце концов разгульному гвардейцу пришлось продать свою княжескую вотчину. Ее новым владельцем стал Павел Григорьевич Демидов, один из представителей знаменитой династии уральских заводчиков. Он предложил за Леоново огромные по тем временам деньги – 10 тысяч рублей. Историческая сделка состоялась в 1767 году.
Казалось, на Леоново снизошла благодать. Его новый владелец был человеком в высшей степени положительным. Он интересовался науками и искусством.
Имел европейское образование, был страстным коллекционером, поборником просвещения и лично основал лицей в городе Ярославле. Оставив управление заводами своим братьям, Павел Демидов поселился в Леонове и целиком отдался своей главной страсти – любви к пейзажам родной природы. Он засадил Леоновский парк липами, вечнозелеными соснами, пихтами, лиственницами и проводил там целые часы. Причем всегда в одиночестве. Для полного счастья ему не хватало только… абсолютной тишины.
Главным источником шума в Леонове была все та же церковь.
Звон ее колоколов со временем начал чрезвычайно нервировать Демидова. Можно только предполагать, скольких трудов и денег ему стоило убедить власти в ее ненужности. Но в конце концов церковь закрыли.
Стихли колокола, но идеальной тишины снова не получилось. Теперь ее нарушали многочисленные птицы и лягушки. На борьбу с ними были брошены окрестные крестьяне. Отныне они отрабатывали "бремя барщины суровой", гоняясь с палками за несчастными земноводными и расставляя силки на деревьях. Благодаря этим усилиям, все последние годы жизни Демидова его окружала поистине "мертвая тишина".)

   Издеваясь над этой блажью, немец затеял спор с помещиком, благодаря которому появилось Леоновское кладбище. Хозяин проиграл пари, и получил под окнами своего имения спокойных соседей.
   Мало того, узнав, что рядом пройдёт железная дорога – Капустин на предполагаемой трассе посадил фруктовый сад. И потом долго судился с властями за получение компенсации – даже книгу выпустил о своих мытарствах. (Сооружение Окружной дороги сопровождалось некоторыми эксцессами. Так потомственный почетный гражданин Владимир Арсеньевич Капустин, проживавший в Москве в доме №10 по Верхней Сыромятнической улице, десять лет не мог получить компенсацию за отчужденный под Окружную участок земли, разрезавший пополам его усадьбу в Леонове (между станциями Владыкино и Ростокино). Своим злоключениям он посвятил книгу "Десятипетие (1903- 1913) оценочного производства по отчуждению участка земли в Леонове для Московской Окружной железной дороги (выяснение владельцем своих убытков посредством личных объяснений, планов, документов и фотографических снимков)", изданную в 1913 году тиражом в 100 экземпляров. Капустин приводил цитату из наказа Екатерины II генерал-прокурору от 30 июля 1776 года: "Если польза общая требует, чтобы некоторый участок земли, принадлежащий человеку частному, был у него взят, то должно сему человеку в убытке его сделать удовольствие", в то время как сейчас, писал он, "денег можно ожидать много лет и не дождаться вовсе"). Москву он не победил, но добился от строителей отодвинуть железную дорогу чуть севернее. На старых картах, если приглядеться, виден отчётливый выгиб дороги к северу (в последующие годы он ликвидирован, осталась только излишне расширенная насыпь от Леоново до Ростокино). Но и строители тоже были с гонором – и не заложили тоннели под железной дорогой около имения мятежного обывателя. Село Леоново оказалось изолированным от своих северных земель, и добиралось к ним через Свиблово под насыпью, по тоннелю или между пролётами эстакады (ныне там насыпь) за Яузой рекой.

   Принцип торжествовал несколько лет, но уже к 1914 году этот участок дороги приобрёл привычный для нас вид. От всего этого скандала остались только: порог на реке ниже железнодорожного моста (это остатки моста деревянного), сваи в кювете насыпи между Сельскохозяйственной и рекой (это след тоннеля), и яблоня у северного входа метро Ботанический сад (прямой потомок фиктивного фруктового сада).

   Сознаюсь, для меня это открытие – неблаговидные дела оставили на земле не меньше следов, чем богоугодные. Даже Леоновскую церковь заложили с похмелья, во искупления грехов совершённых в пьяном угаре (Одно из них непосредственно связано с появлением в Леонове нынешней каменной церкви.
   Князь Василий Петрович Хованский, владевший Леоновом в начале XVIII века, слыл человеком веселым, хлебосольным и общительным. Имея огромное состояние, он бесконечно предавался кутежам и "шалостям", одна из которых едва не стоила ему головы. Однажды, пригласив к себе в Леоново компанию таких же, как и он, молодых аристократов, князь Василий напился до полного бесчувствия. Гости решили "пошутить": отнесли Хованского в местную, тогда еще деревянную, церковь, положили его в гроб и начали отпевать, словно покойника. Под утро все разъехались. Князь Хованский продолжал мирно спать в гробу.
   Здесь его и обнаружил местный священник, который не преминул доложить о случившемся в высшие церковные инстанции. В конце концов дело дошло до самого Петра I.
   Петр Алексеевич, как известно, относился к религии достаточно прохладно, но такого святотатства стерпеть не смог. Узнав об этой выходке, он впал в состояние крайнего гнева и повелел казнить всех ее участников.
   Лишь какое-то время спустя император смягчился и заменил смертную казнь обыкновенной поркой, которую осуществили в его присутствии. Инцидент был исчерпан. О нем постепенно стали забывать. И только князю Хованскому эти воспоминания не давали покоя. Пережив суд мирской, князь не на шутку стал опасаться суда небесного. Чтобы хоть как-то смягчить высшие силы, он решил снести деревянную церковь, ставшую свидетелем его позора, а на ее месте построить новый каменный храм.
   Но осуществить эти планы Хованскому удалось не сразу. Незадолго до этих событий, в 1714 году, Петром был издан специальный указ, запрещающий вести каменное строительство везде, кроме новой столицы – Петербурга. Заветное разрешение было получено в Священном Синоде только в 1719 году. А в 1722-м церковь была построена. Ее освятили в день православного праздника Положения Ризы Пресвятой Богородицы. С тех пор она носит именно это название.).

   И ещё обратите внимание, что схема дорог села Леоново осталась прежней (чечевицей вытянутой с запада на восток – а с улицей Докукина и ручьём, похоже на тюльпан) – в независимости от изменения условий (только петля дорог увеличивалась или уменьшалась). В этом есть стабильность психологической установки на данной местности. 

   Приступим к церкви Ризоположения Пресвятой Богородицы во Влахерне, построенной в 1722 году. Стоит она главной улице села и является его центром. Севернее церкви проходит главная улица 1-я Леоновская (нижняя дуга схемы – она перемещалась от церкви до больницы, в зависимости от своей значимости – верхняя дуга для подъезда к барскому дому со двора – до постройки гаражей, между территорией больницы и железной дорогой ещё угадывалась липовая аллея). 2-я Леоновская улица тянулась от от Докукина, мимо церкви до оврага. Поперёк неё шли: 1-й Леоновский проезд по руслу ручья (он и сейчас там только называется 1-й проезд Лонова), 2-й Леоновский проезд, упирающийся в реку (вполне возможно, что нынешний пешеходный мост был проезжим), и 3-й Леоновский проезд от западного угла территории больницы до реки между Леоновским прудом и засыпанными прудами.

   Судя по прилагаемой фотографии, земли между церковью и рекой в конце 19 века использовались как сельхоз угодья. Могильная стела под окнами правого предела – место захоронения протеерея (сейчас этот памятник стоит за церковью, а где могила никому не ведомо). Правее огороженная могилка с крестом – могила младенца (сейчас там лежит небольшая могильная плита).

   По более поздней фотографии (похоже на 40-е годы 20 столетия) здесь был поезд – и судя по большому скоплению народа, проезд был застроен и заселён. 

    Я же в 70-х годах 20 века застал такую картину. Церковь имела значительно меньшую территорию (это можно проследить по фундаменту прежнего забора). Восточнее церкви был въезд на автобазу, которая занимала всю территорию от церкви до реки. Что была за автобаза, сказать не могу – сейчас эта территория разделена между церковью и службой благоустройства Сада будущего. Западнее церкви был садовый участок с маленьким домиком для инвентаря (на месте домика сейчас церковная клумба).
   Напротив 1-го Леоновского проезда и меховой фабрики, находится автобаза МВД – согласно моей антинаучной теории о карме места, здесь и раньше располагались органы, надзирающие над пленными Левонцами. Именно сюда упирается линия дроги от белокаменной башни у насыпи. Моста через реку не видно, берег крутой – ничего разумнее подвесной дороги представить трудно. К тому же в этом месте в Яузу впадал ручей, и судя по сохранившемуся руслу, тёк он по глубокому оврагу – а моста я не на одной карте не замечал. Не потому ли эта линия так плохо освещена в документах, что она являлась замком в запретную зону? Тут можно многое нафантазировать, аж до крепостной стены.
Восточнее и севернее прудов (а их было три), располагалась деревня. Главная Леоновская улица пролегала от церковных ворот почти до 3-го Леоновского проезда – она упиралась в глубокий овраг или канаву, засыпанную старым хламом и залитый водой. На этой улице у церкви был небольшой деревянный домик Сельпо (народная кличка «У попа»). На 3-м Леоновском проезде у пруда стояло большое деревянное административное здание – наверное, МТС или клуб, последние годы перед сносом в нём занимались подпольным автосервисом. На краю села, ближе к метро, стояла трансформаторная будка из кирпича – её снесли год, два назад. Напротив, по диагонали перекрёстка стоял новый сруб пятистенок с участком без видимых следов обработки – ходили слухи, что это дача Бабушкина (я верил, дом был самый новенький в селе и без признаков жильцов). 

   До 1964 года улица Докукина называлась Большая Леоновская. Переименование Леоновских проездов и улицы в Леонова (в честь героя советского союза), прошло незаметно и естественно – тем более, что деревни уже не существовало. Последний снесённый дом стоял на месте хосписа.
   Так что от села остались: церковь, усадьба, кладбище, фабрика, кусок набережной, водоразборная колонка (которую неплохо было бы оживить) и несколько прожекторов на липах в парке – эти прожекторы освещали площадку для футбола (тут стояли ворота, сваренные из труб). Текст об этой площадке и аллеях в статье Филаткина, приведённое ниже, выделен красным. Аллей вздохов – так вот откуда в Парке будущего аллея новобрачных, только местом ошиблись.
   И ещё осталось имя, легенды и память. Это совсем не мало для села в 30 дворов.