Теперь рассмотрим все "за" и "против" предложенных мною четырех версий.

   Первая — отравление. В пользу этой версии говорят некоторые факты. Начнем с того, что слух об отравлении Петра Великого Меншиковым и Екатериной появился сразу же после смерти царя. Люди, хорошо знавшие Екатерину, считали ее достаточно ловкой женщиной, вполне способной проделать подобную работу. Наличие слухов само по себе доказательством не является, но специалисты отмечают, что некоторые симптомы болезни Петра (паралич и жжение в животе) могут свидетельствовать об отравлении мышьяком, так как не укладываются в картину той болезни (заболевание мочевыводящих путей), которую официально считают причиной смерти царя. Но, с другой стороны, мышьяк в то время применялся и для лечения. Далее — гроб с телом Петра стоял непогребенным еще 40 дней (напомню, это были зимние дни). Значит люди, его хоронившие, не боялись, что симптомы отравления проявятся за это время? А может они просто хотели отвести от себя подозрения? Так или иначе, версия об отравлении — единственная, которая может быть с высокой степенью вероятности доказана либо опровергнута экспериментальным путем.

   Вторая версия — ближайшее окружения Петра воспользовалось его беспомощным состоянием и отправило на тот свет. Надо сказать, что приступы с Петром случались время от времени, и такие близкие люди, как жена Екатерина и товарищ по "амурным" похождениям Меншиков, знали это досконально. Тем более, что с Петром регулярно случались и приступы других болезней — например, запоев. Вот мимолетный снимок быта последнего года жизни Петра I.
   "Петр с Екатериною возвратился из Москвы в Петербург; готовились устраивать новое торжество, долженствовавшее совершиться через полгода, — обручение молодого голштинского герцога, родного племянника Карла XII с дочерью Петра и Екатерины, цесаревною Анною Петровною. Петр между тем неусыпно занимался своими обычными разнообразными делами, переходя от усиленных работ к обычным своим забавам. Так, в конце августа он присутствовал при торжестве освящения церкви в Царском Селе. Пиршество после того продолжалось несколько дней, выпито было до трех тысяч бутылок вина. После этого пира государь заболел, пролежал в постели шесть дней, и едва только оправился, как уехал в Шлиссельбург и там снова устроил пиршество, празднуя годовщину взятия этой крепости. Из Шлиссельбурга Петр поехал на олонецкие железные заводы, выковал там собственноручно полосу железа в три пуда весом, оттуда поехал в Новгород, а из Новгорода в Старую Русу, осматривал в этом городе соляное производство…". (Н. Костомаров "Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей")
   Петр, как известно, основал "Всепьянейший собор", на котором он и его соратники расслаблялись от государственной деятельности, занимаясь систематическим пьянством, и умер царь вскоре после одного из таких "соборов". Во время болезни Петр временно терял трудоспособность, становился беспомощным, и в этом состоянии легко мог стать жертвой возможных заговорщиков.

   Что касается основной болезни царя — заболевания мочевыводящих путей, то специалисты пишут, что не все известные в то время методы лечения были использованы. Так, при многодневной задержке мочи лишь один раз производилась катетеризация. А ведь в то время существовала операция — цистостомия, которую широко практиковали хирурги XVIII века и которая могла если не спасти Петра I, то хотя бы продлить ему жизнь. Но по непонятной причине врачи не пошли на нее.
Положение Петра в стране и в мире было таким, что лечили его лучшие врачи, и вряд ли можно допустить, что залечили царя по незнанию. Тем более, что приступы болезни были постоянными, и очень странно, что Петр все время более-менее благополучно выздоравливал, а ИМЕННО приступ, случившийся с ним вскоре после "дела Монса" стал смертельным. Да и в январе 1725 года, судя по всему, Петр не собирался умирать. Современники говорят, что царь НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ исповедовался, причастился и ПОСЛЕ ЭТОГО надеялся выздороветь через семь дней.
   "Покуда болезнь мешает монарху заниматься делами. Третьего дня он на всякий случай исповедовался и причастился, ибо и сам не думал оправиться от страшно мучивших его болей, от которых он очень ослабел. Ночь со среды на четверг он проспал часов пять, и этот день провёл довольно спокойно, так как боли значительно поутихли. Толстой, Головкин и Апраксин были допущены к нему, но прибывших после них Ягужинского и Остермана не допустили, чтобы не утомлять монарха. Вчера, в пятницу, лихорадки совсем не было, а урина была гораздо чище, и царю продолжали давать те же лекарства, которые он принимал всё время против задержания мочи. Его лечат теперь одними бальзамическими травами и надеются, что дней через семь или восемь он будет в состоянии встать с постели и заняться наиболее важными делами". (Кампредон, посол Франции)
   Есть свидетельства о том, что крики его раздавались по всему дворцу. А так можно услышать только ПРИЗЫВНЫЕ крики, когда человек хочет докричаться до кого-то, то есть, крик направленный. Уж не пытался ли Петр докричаться до кого-то сквозь свое ближайшее окружение? Ведь из источников мы хорошо знаем, что больной царь фактически был изолирован — ни одного нежелательного постороннего под предлогом болезни к нему не допускали. Хорошо, когда верные слуги делают так заботясь о тебе, а если эти слуги уже НЕ ВЕРНЫЕ? Петр почти всю сознательную жизнь был самодержцем, то есть, привык видеть вокруг себя раболепство и заискивание окружающих. Естественно он мог УМОМ представить, что всё может быть иначе, но проникнуться в это душой, понять это сердцем, поверить в такое на уровне подсознания он не мог, ибо не имел подобного опыта. Даже в самые тяжелые моменты жизни, даже под угрозой смерти и свержения или плена враги были где-то далеко, а рядом — всё те же раболепные слуги. Из истории мы знаем, какими беспомощными становятся свергнутые владыки, ОНИ НЕ МОГУТ жить по-другому, жить вне власти, жить ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ, или по крайней мере им требуется длительная адаптация для того, чтобы преобразиться в нормальных людей.

   Разумеется, досконально восстановить последние часы жизни Петра невозможно, ибо сведения об этих часах поступали сквозь кордон его ближайшего окружения из оцепленного гвардией дворца. Так, скажем, указы об освобождении преступников можно принять за подлинные указы Петра. Во-первых, такое в традиции заболевших царей, во-вторых, из приведенного в начале статьи текста Соловьева мы видим, что Петр и в критической ситуации не прощал явных душегубов, и это в духе его характера. Тем более, что освобождали людей ВО ЗДРАВИЕ ГОСУДАРЯ. Что касается сведений о том, что Екатерина в последние часы жизни вымолила у Петра прощение для Меншикова, то я сильно в этом сомневаюсь. Скорее всего, это ложь, придуманная Екатериной и Меншиковым (тем боле, что следствие по делу "светлейшего" продолжалось некоторое время и после смерти императора). Когда говорят о том, что Петр велел возле своей спальни поставить походную церковь, в которой исповедовался и причастился, то в это можно поверить. Все цари в подобных ситуациях делают так, да и сам Петр делал это не впервые. О последних годах его жизни писали, что он то призывал к себе доктора, то священника, то вдруг по-старому предавался разгулу с шутами "Всепьянейшего собора". Но смутные сведения о духовнике Петра — Федосе, которому он исповедовался и которого Екатерина потом заключила в монастырь и уморила голодом, заставляют думать, что не всё так гладко было и на духовном фронте…
   Последним указом, продиктованным Петром I, называют указ о продаже купленных товаров (икры и рыбьего клея). Я верю, что этот указ принадлежит именно Петру, возможно, он даже последний. Но заниматься таким второстепенным делом, как клей, Петр мог либо после того, как решил вопрос с наследником, либо после того, как пошел на поправку. И поэтому я не верю кабинет-секретарю Макарову, который на официальный запрос "Нет ли какого завещания или распоряжения государя насчет наследника?" ответил: "Ничего нет". Как мы писали выше, Макаров был одним из самых заинтересованных лиц в смерти Петра и приходе Екатерины к власти. И ему ничего не стоило скрыть распоряжение царя.
   А вот, возможно, как оно на деле было. Вырвали из рук перо в тот момент, когда царь смог написать "Отдайте всё…" и не дали дописать страшившего их слова. А, может, сказали: "О’кей, всё будет сделано, Ваше Величество". А после смерти Величества указ о рыбьем клее оставили, а о наследнике уничтожили… Петр звал внука, пришла дочь Анна и усыпила царя, чтобы не болтал лишнего.
   По крайней мере одно мы знаем точно: возле Петра неотлучно находился когда-то ближайший к нему человек, который готовился вот-вот унаследовать величайшую на тот момент империю. Рядом вертелась Анна Голштинская, принцесса, друзья и слуги. А ПОСТОРОННИМ — приверженцам Петра-внука — предложили КОМПРОМИСС. То есть, использовали метод "кнута и пряника". На сходке вельмож возле умирающего Петра шел бурный торг. Сторонников Петра-внука не только пугали гвардией, сенатом, синодом. С ними вели активные переговоры. Было обсуждено, например, такое предложение: Петр-внук становился императором по названию, а императрица Екатерина — правительницей-регентшей. И хотя оно было отвергнуто, вельможи ДОГОВОРИЛИСЬ. И несмотря на то, что все в верхах знали о "черной кошке", пробежавшей между Петром и Екатериной, никто не поднял вопроса об отравлении Петра, или сокрытии его последней воли, так как противная сторона была задобрена и запугана одновременно — очень тонкий и грамотный ход. Вскоре на всех посыпался щедрый дождь наград и званий. А простому народу объявили коронацию Екатерины как исполнение воли Петра… Народ поворчал немного, да и замолчал.
   Вот почему столько "проколов" в официальной версии смерти Петра — те, кто ее придумывал, делали это, во-первых, в спешке, во-вторых, они знали, что в ближайшее время никакие влиятельные силы оспаривать ее не будут. А потом… а потом появился Соловьев, освятил ее своим авторитетом, да так освятил, что последующие историки, за редким исключением, не смотрели на нее критично — чего там копаться, если сам Соловьев уже во всем разобрался. К тому же, когда ты поднимаешь подобные "скользкие" темы, то рискуешь оказаться в одном ряду с сенсационными заметками "желтых историков", работающих на потребу падкой публики.
   Перелопатив множество первоисточников первой половины XVIII века, добившись того, что персонажи, о которых я пишу, стали мне хорошо знакомыми, почти "родными" людьми, уже приближаясь к концу статьи я начал сомневаться — а правильно ли делаю, что пишу ее? Ведь внешне моя работа выглядит подобно какой-нибудь "сенсационной" писанине или "исследованиям", утверждающим, что первую электролампочку изобрели неандертальцы, Иисуса распяли в XII веке, а Есенина и Маяковского убили сотрудники карательных органов. Сейчас, к сожалению, авторитет науки пал, а ее место пытается занять псевдонаука. Зачем обывателю копаться в работах ученых, многие из которых за всю жизнь смогли добавить лишь кирпичик в огром...

Далее текст обрывается, но самое главное автор сказал. Спасибо автору за за труд.А мы вернемся к Свибловскому объекту (Маленькое отступление – всё сохранившееся построено Нарышкиными, Плещеевы палец о палец не ударили).